Нынешний патриотизм уже не тот
Так случилось, что две даты – День памяти воинов-интернационалистов (тех, кто исполнял служебный долг за пределами нашей родины, но по сути отстаивал ее безопасность) и День защитника Отечества – отмечаются с разницей в восемь дней. А поэтому вполне объясним выбор нашего сегодняшнего героя – человека, который был в спецкомандировке в Афганистане и награжден орденом Красной Звезды, а после посвятил себя работе с молодыми людьми, которые отправлялись на срочную службу. Встречайте: в гостях у редакции – подполковник Игорь Лифанов.
О выборе, который был предначертан судьбой
Игорь Иванович родился в 1962 году в Германии. Его отец, майор автомобильных войск, был кадровым военным, служил заместителем командира батальона. В Германии занимался тыловым обеспечением советских частей, располагавшихся на территории дружественного государства.
– Вся гарнизонная жизнь проходила на моих глазах, я много общался с солдатами, можно сказать, рос как сын полка, – вспоминает Лифанов. – Поэтому и выбор будущей профессии был предрешен.
В Екатеринбург (тогда еще Свердловск) мы вернулись, когда мне было 15 лет. Окончил школу и поступил в Орджоникидзевское высшее общевойсковое командное дважды Краснознаменное училище имени маршала Советского Союза А.И. Еременко, которое находилось в городе Орджоникидзе (сейчас Владикавказ) в Северной Осетии. Это одно из трех училищ в Советском Союзе, где в годы Афганской войны (1979–1989) курсантов обучали горной подготовке. Именно тогда я побывал и на Эльбрусе.
Училище окончил в 1983 году и получил направление в Туркменистанский военный округ. Там располагалась учебка, где готовили ребят для отправки в Афганистан: наводчиков, операторов БМП и других специалистов. Спустя полгода я написал рапорт, чтобы меня тоже направили в спецкомандировку в ДРА.
О бое, который снится до сих пор
– 1 мая 1984 года на меня пришел приказ, к обеду следующего дня я уже был в Кабуле, а к вечеру – в своей части, в Баграме. До места назначения добрался на «вертушке», которая доставляла боеприпасы, как… на такси. В один из первых дней нас, офицеров, собрал командир дивизии и сказал: «Все эти сказки про помощь афганскому народу и про выполнение интернационального долга забудьте. Главная ваша задача – сберечь своих ребят».
Да, многое пришлось повидать за четыре месяца в Афганистане, многому пришлось научиться. Помню, как принимал вертолет, чтобы переправить в госпиталь раненых бойцов. Вертолет садился на площадку в районе перевала Саланг. Духи обстреливали с гор, мы, естественно, отвечали. Я обозначил место приземления сигнальными факелами да еще и руками пилотам показывал… И надо было очень быстро всё сделать: и вертолет посадить, и раненых погрузить.
Тот бой, за который Лифанов получил орден Красной Звезды, врезался ему в память на всю жизнь. И даже сегодня, спустя почти 40 лет, нет-нет да и приснится.
– В ущелье наша группа попала в засаду (моих было человек шесть да Вовкиных, второго командира взвода, семь). Ночь. Ползем. Вдруг взрыв. Кто-то недалеко от меня закричал: «А-а-а!». Мы ему: «Да не ори ты, ползи к нам». Он снова: «А-а-а!». Я, не долго думая, ползу к нему, хотя парень был Вовкин, в кромешной тьме нащупываю бойца и тащу. Тут опять разрывается фугас, и меня отбрасывает взрывной волной. Перед глазами белая вспышка, в лицо ударяет упругий горячий воздух (как потом выяснилось, это один из осколков попал в лицо). В голове зашумело. Стараюсь не отключаться, вколол промедол раненому и себе и снова пополз… Позже, уже теряя сознание, последнее, о чем подумал: «Почему же боец такой легкий?». И тут же понял: он без ног…
Подавив огонь противника, нашей группе всё-таки удалось выбраться. Вернулись почти все: один погиб еще в ущелье во время обстрела, второй, тот, которого вытащил я, умер в госпитале в Баграме (крови много потерял). И у меня – проникающее осколочное ранение: всю левую сторону осколками посекло. Ерунда, конечно… Кстати, один из тех осколков хирурги вытащили буквально года два назад, когда лежал на плановом лечении в госпитале для ветеранов войн в Екатеринбурге. Думали, что жировик, а оказалось, привет из моего военного прошлого.
Ребята наши молодцы: сами выбрались и нас, раненых, вытащили. И как бойцы хорошие, и как товарищи.
Знаете, горячие точки – это для каждого экзамен на то, какое у тебя нутро. Помню, один продавал патроны местным, которые днем выдавали себя за мирных жителей, а по ночам в горах на нас засады устраивали и убивали. Так вот этот «бизнесмен» на вырученные деньги то костюм себе адидасовский купит, то часы электронные, то магнитофон. Ребята, когда узнали, откуда деньги, побили его хорошенько – так, что тот в госпитале оказался. Не знаю, что потом с ним стало.
А я после того боя – несколько месяцев по госпиталям (в Баграме, Кабуле, Ленинграде), не одну операцию перенес. После выписки был направлен для прохождения воинской службы в Ленинград, затем в Архангельск и снова в Ленинград. В 1985 году пришел помощником начальника первого отделения в сухоложский военкомат, спустя время возглавил четвертое отделение.
О воинском братстве
– Когда пришел служить в военкомат, сразу решил, что надо создать собственное отделение воинов-интернационалистов, чтобы вместе решать насущные проблемы (жилье, льготы, пенсию и прочее). Идею поддержал Владислав Некрасов, тоже бывший афганец, срочник, служил в Кандагаре. Сложился костяк, и мы очень неплохо помогали и ребятам, возвращавшимся из Афганистана, и позже тем, кто приходил из Чечни.
К примеру, родителям пропавшего без вести в Афганистане Геннадия Ситникова помогли построить дом в Новопышминском. Родителям рядового Зязева (забыл его имя), который погиб в Чечне, помогли отремонтировать дом в селе Светлом.
Прошли несколько судов с мамой Ильи Ткаченко, который пропал без вести в Грозном, чтобы Илья был признан погибшим и чтобы мама получала на него пенсию. Сделали не одну дорогостоящую экспертизу по биоматериалам, потому что ей хотелось получать останки сына и захоронить их. Такая же работа велась и по Ситникову…
Многим ребятам, вернувшимся из горячих точек, сначала помогали пройти реабилитацию в госпитале, а потом – с трудоустройством.
Немало наша организация сделала и для самого госпиталя. Владислав в то время занимался бизнесом, и деньги были, поэтому мы покупали и лекарства, и медикаменты. А для инвалидов Великой Отечественной собирали очень хорошие продуктовые наборы. Причем не только к Дню Победы. Наверное, помните, какое было время в начале 90-х: зарплаты на предприятиях задерживали по несколько месяцев, пенсии тоже, вот мы и помогали.
Общались мы тогда друг с другом очень тесно, наверное, потому, что воспоминания о пережитом в Афгане были еще свежи, а раны едва затянулись, и это нас роднило, сплачивало. Сейчас уже, конечно, не то: общаемся только в День защитника Отечества или в День памяти воинов-интернационалистов, и то по телефону. Созвонимся, поздравим друг друга, поинтересуемся здоровьем, вот и всё общение.
С другой стороны очень хорошо понимаю: Афганистан, Чечня или любая другая горячая точка, где довелось побывать, навсегда останутся в памяти, потому что такое забыть просто невозможно, но и ворошить прошлое не хочется. Это как рана – есть и есть, а зачем ее бередить, кому хочется снова боль испытывать?
О патриотическом воспитании
– Мне кажется, чем дальше от нас Великая Отечественная война, чем дольше мы живем в мире, тем более толстокожими становимся, тем менее значимыми становятся для нас такие слова, как патриотизм, любовь к Родине, защита Отечества.
Помню, рапорты о том, чтобы попасть в Афганистан, и офицеры, и срочники писали пачками. Потом были две чеченские войны, велись боевые действия в бывших союзных республиках, и желающих воевать было уже гораздо меньше. Сейчас вот с миротворческой миссией в Сирии находятся либо только кадровые военные, либо контрактники.
Когда я пришел служить в военкомат, меня часто приглашали на классные часы или на уроки мужества в школы и профтехучилища. Не отказывался от таких встреч, рассказывал о себе и других наших героях, и видно было, что ребята слушают с интересом. Они задавали вопросы: «А вы сами убивали душманов?», «А много ли ваших друзей погибло?». Сейчас на таких встречах задают один вопрос: «Сколько получают военнослужащие по контракту, если едут в горячую точку?». Чувствуете разницу?..
Другое время, другое воспитание, другое поколение.
В 2008 году наш выпуск собирался по случаю 25-летия окончания училища. Один однокурсник спросил у меня, не жалею ли я, что так быстро закончилась моя военная карьера – по сути через полтора года после училища (после выписки из госпиталя). А чего жалеть – видимо, судьба такая… Многие из наших так и остались навечно молодыми в Афгане или Чечне. Жалею немного, что сын не продолжил военную династию Лифановых. Но у него свой путь, своя судьба.
/ цифры
63 участника афганских событий и 285 – чеченских живут сейчас на территории городского округа Сухой Лог
