Побывав в переделках разных…
Клуб моряков Сухоложья был организован в 1996 году, значит, в 2021-м нам исполняется 25 лет. Из-за коронавирусной пандемии актив клуба не проводил заседания целый год, тем не менее общение не прекращается по телефону и в социальных сетях. У каждого из членов клуба за плечами годы флотской службы. И пусть морякам довелось отдавать долг Родине в разные годы, у них о том времени сохранились теплые воспоминания. Наиболее яркие эпизоды из флотской службы остались в памяти на всю жизнь.
Александр Кречун, в 1985 году начальник комплекса перезарядки реакторов и устранения аварий на атомных реакторах ПЛ Северного флота:
– За 27 лет службы в моей флотской практике бывало немало самых невероятных случаев. Один из них произошел в Северодвинске при перезарядке реактора на АПЛ (атомной подводной лодке) проекта 671. При извлечении из реактора каналов с отработанным топливом возникла нештатная ситуация.
Извлечь все каналы не получалось: центральные крепко прикипели. Оказался бессилен и домкрат мощностью в тонну. Был еще 16-тонный автокран, но он для такой филигранной операции не годился. Что делать? В оставшихся каналах топливо хотя и отработанное, но сохраняло чрезвычайно повышенный уровень радиации: в пределах 6000 рентген. Мне с офицером Алексеем Калашниковым пришла идея (голь на выдумку хитра) самим собрать миниатюрный механический подъемник. Собрали, проверили в лаборатории – выдержал 40 тонн! И так, не срывая сроков перезарядки, мы все каналы извлекли.
Но и следующая операция получалась не менее рискованной. Непосредственно в реакторе необходимо было установить на компенсирующие решетки пять стопоров. По нормативам на эту операцию при полной экипировке, со всеми защитными средствами, отводилось часа полтора. Не рискнув подвергать опасности подчиненного, решил сделать это сам. Спустился под защитой из двух свинцовых листов, удерживаемых Калашниковым. Над головой зависла восьмитонная крышка реактора, капли с нее так и норовили упасть за шиворот. Отработанными движениями установил все стопоры. Как выяснилось потом, за одну минуту! Выбравшись наверх, ощутил чрезмерную слабость и осел в полуобморочном состоянии. Мои офицеры заволновались, настаивая на госпитализации. Наотрез отказался – обошлось и на этот раз.
Наградить – не наградили, поскольку об эпизоде в техническое управление флота докладывать не стали.
Особо запомнилась авария на АПЛ Тихоокеанского флота в августе 1985 года. В бухте Чажма производилась перезарядка реакторов. Из-за нарушения технологии произошел тепловой взрыв. Крышка реактора, взлетев метров на 50, пробила прочный корпус субмарины. От одиннадцати человек, находившихся в реакторном отсеке, ничего не осталось. Корабль стал тонуть прямо у пирса…
Вскоре после ЧП мне довелось встретиться с ядерщиком Александровым (президентом Академии наук СССР), и разговор, само собой, возник о ЧП в Чажме. Александров прокомментировал, что такое могло произойти только у военных. Но через год громыхнул реактор на четвертом блоке Чернобыльской АЭС. При повторной встрече с академиком меня так и подмывало сказать, что не только у военных возможны подобные аварии, но промолчал: реплика прозвучала бы кощунственно.
Виталий Аникин, в 1975 году электрик БЧ-5 АПЛ Тихоокеанского флота:
– Получив квалификацию в учебном отряде подводного плавания, я с ребятами моего выпуска был направлен в Камчатскую дивизию подводных лодок. К тому времени на судостроительном заводе в Северодвинске завершили строительство самой современной атомной подводной лодки проекта 667, специально для Тихоокеанского флота. Первому экипажу предстояло принять новый корпус, проверить его в ходе мореходных испытаний и перегнать из Северодвинска на Камчатку, совершив кругосветный скрытный переход по трем океанам.
Наш экипаж, сформированный непосредственно в Вилючинске, перебросили в Северодвинск самолетом. Мы приняли корабль, обкатали его и 15 января 1975 года вышли в море. Исключительно на рабочей глубине предстояло пройти Атлантический океан, обогнуть Африку, далее – через Индийский и Тихий океаны и всплыть уже только в своих водах: в Охотском море. Три месяца занял напряженный автономный переход. Мой боевой пост электрика располагался в восьмом отсеке, об оперативной обстановке мы узнавали от офицеров и по личным ощущениям. В Атлантике незаметно преодолели два противолодочных рубежа НАТО. Когда в отсеках установилась тропическая жарища, то стало ясно, что находимся на траверсе Африканского континента.
После кругосветки каждому из нас был предоставлен отпуск на 60 суток. После второй автономки продолжительностью два месяца мы отдыхали почти месяц в местном флотском санатории. Запомнилось зимнее купание в гейзерах: на улице -150 С, а мы плещемся в лечебном источнике с температурой воды под +400 С.
Михаил КАРМАНОВ, член Союза журналистов России
