Успела сказать сыну главное

Они стояли на перроне Феодосии. Поезд вот-вот должен был тронуться, а Елена всё не могла оторваться от сына. Вдруг он крепко-крепко ее обнял, прижал к себе и начал покрывать поцелуями лицо, повторяя, как заклинание: «Мамочка, я так рад, что вы приехали, что эти десять дней я был с вами!» – «Шурка, ты что? Ты же меня раздавишь! Всё будет хорошо, вот увидишь. Сейчас ты пройдешь комиссию, уволишься из армии, приедешь домой и начнешь с чистого листа. Главное, что ты жив», – шептала в ответ Елена.
Разве могла она представить, что ровно через неделю вернется в Крым, чтобы забрать домой тело сына.
28 июля 2022 года Сухой Лог простился с сухоложским героем, участником СВО Александром Мартыненко, который скончался от полученных в бою ранений. Ему было всего 22 года…

За десять лет до гибели
– Саша хорошо учился, увлекался футболом, любил читать книги о Великой Отечественной и ее героях и смотреть художественные фильмы о войне, – вспоминает Елена. – Я видела, что он испытывает гордость за подвиг народа и за то, что в той победе есть вклад и нашей семьи. Оба моих деда прошли войну: один был танкистом, второй служил в артиллерии, водил легендарную «Катюшу». В четвертом классе сын хотел поступить в кадетское училище и всерьез говорил, что мечтает стать военным, чтобы защищать Родину, как его прадеды. Но тогда от поступления я отговорила его.

Когда Саше было 12 лет, мой муж Женя, которого Саша считал за отца, взял его на праздник, посвященный Дню ВДВ. На аэродроме ДОСААФ в Логиново были организованы показательные выступления парашютистов и пролеты самолетным строем. А еще любой желающий мог принять участие в соревнованиях по пулевой стрельбе. Сын решил поучаствовать и, к нашему удивлению, занял первое место, хотя никакой подготовки раньше не проходил. Он оказался самым юным среди стрелков. Вернулся с праздника с грамотой, переполненный впечатлениями, и сказал, что теперь точно знает, каким должен быть и что должен уметь настоящий мужчина, и что со своими способностями он теперь смело может служить в ВДВ.

В седьмом классе сын съездил на экскурсию в учебный центр «Свердловская детская железная дорога» в парке Маяковского. И так ему понравилось, что попросил записать его туда на обучение. Два года каждые выходные Саша ездил в Екатеринбург, по окончании девятого класса подал документы в железнодорожный техникум. Узнав о решении сына стать железнодорожником, я выдохнула: карьера военного моему Шурке не грозит. Оказалось, что ошиблась.

За четыре года до гибели
– На втором курсе Саша попал в больницу, – продолжает рассказывать мама. – Когда выписался, понял, что за время болезни накопилось много долгов по учебе. Решил взять академический отпуск, сходить в армию, а уже после доучиться. Мы даже обрадовались такому повороту: после армии повзрослеет, возможно, что-то переоценит и переосмыслит.

Саша попал в ВДВ, в учебный центр г. Омска, через полгода был переведен в г. Камышин Волгоградской области. Служба шла своим чередом, и мы ждали его возвращения домой. Но за пару месяцев до окончания срочной службы сын подписал контракт на год, а после, в июне 2020-го, еще один, на три года.

– Шурка, тебе что, совсем домой не хочется? – поинтересовалась я по телефону.

– Ну почему? Вот отслужу и вернусь. Понимаешь, мне сейчас кажется, что раньше я сильно зависел от вас. Сейчас понимаю, что уже должен чего-то добиваться сам. В любом деле, за которое берешься, нужно постараться стать профи. Вот ты, мама, подтверждаешь свой профессионализм на курсах повышения квалификации. А для меня такими курсами может стать участие в боевых действиях и удостоверение ветерана. Обстановка, сама знаешь, в мире неспокойная.

Тогда мне показалось, что Саша шутит: какие боевые действия?! просто пока не определился с мирной профессией. Позже он признался, что планировал тогда ехать в Сирию.

За полгода до гибели
– За четыре года службы Саша каких только курсов не окончил, какими только военными специальностями не овладел, – и Лена показывает мне ворох корочек и удостоверений. – В октябре 2021-го их десантно-штурмовая бригада из Камышина передислоцировалась в Крым, в Феодосию. С этого момента сын начал пропадать. Не звонил по 7–10 дней, объясняя тем, что уезжал на учения. Только потом, при встрече, он рассказал, что несколько раз переправлял боевую технику в ДНР, в январе 2022-го участвовал в качестве миротворца в казахстанском путче.

В конце января Саша позвонил и сообщил, что их бригада снова едет на учения и связи с ним не будет. «Но ты не беспокойся: у меня всё отлично! Как вернемся, сразу тебя наберу». А 24 февраля началась специальная военная операция на Украине, и до меня со всей отчетливостью дошло, на каких «учениях» мой сын.

Звонков не было полтора месяца. Саша позвонил 8 Марта. Живой! «Шурка, ты на Украине?» – «Мама, я не могу тебе сказать, но тебе надо работать в разведке». И снова телефон замолчал…

У меня и раньше была сильная духовная связь с сыном, а в те мартовские дни – особенно. Проснувшись однажды утром, я сказала мужу: «Мы с тобой в тепле, а Шурка там мерзнет». Потом узнали, что на Украине были заморозки, и ребята сутки сидели в окопах, некоторые даже получили обморожение.

Когда его ранило, я тоже почувствовала. Была на работе, и в определенный момент вдруг потемнело в глазах – я перестала чувствовать тело и едва не потеряла сознание. Потом сын рассказал, что 18 марта на аэродроме под Херсоном недалеко от него разорвался снаряд, земля вздыбилась на два-три метра, и его накрыло этим пластом. Несколько минут он лежал погребенный, потом его, полуживого, отрыли сослуживцы. Через три дня с тяжелой контузией сын попал в симферопольский госпиталь.

Месяц Саша провел там, потом его перевели на амбулаторное лечение. Всё это время не звонил мне и не писал. Связь поддерживал только с отцом: сообщил, что из-за контузии оглох на оба уха (потом слух на одно ухо вернулся), из-за ожога роговицы частично потерял зрение. Меня же просто не хотел расстраивать такими новостями.

Случайно я узнала, что он лечится после ранения, и сразу позвонила: «Шурка, ты как? Держись, мы уже покупаем билеты и вылетаем». А он в ответ: «Мама, у меня всё хорошо, но буду рад, если дней на десять вы приедете ко мне. В Крыму сейчас замечательно: теплое море и жаркое солнце». Позвал, словно чувствовал, что это будет наша последняя встреча, и очень хотел побыть со мной, папой, младшим братом…

Начало июля мы провели в Крыму. Я глядела на сына и не могла узнать. Мы не виделись год, и за это время он здорово изменился: серое лицо, на висках седина, взгляд человека, заглянувшего смерти в глаза. И это в 22 года… Но главное, живой!

В день гибели
– Вернулись из Крыма 21 июля. Даже еще чемоданы не распаковали, как 23-го я поехала по делам в Екатеринбург. Всё утро на душе было тяжело: ощущение какой-то обреченности, и я не могла понять почему. Вроде всё нормально: старший сын лечится, вот-вот должен пройти медкомиссию и вернуться домой, младший в сентябре пойдет в первый класс, муж рядом, родители, слава богу, живы и здоровы…

В обед позвонил супруг и попросил срочно вернуться. «Что случилось?» – «Нет, всё в порядке. Просто возвращайся». Я села в автомобиль и поехала в Сухой Лог.

В какой-то момент почувствовала, что в машине не одна. Посмотрела на соседнее сиденье и почти физически ощутила присутствие Шурки. «Ты как здесь оказался?» – «Просто захотел еще раз на прощание тебя увидеть», – улыбнулся сын.

Открывая дверь квартиры, я уже знала: сейчас муж скажет, что Шурки больше нет…

Не помню, как пережила те дни, как полетели с мужем обратно в Крым, чтобы забрать тело сына, как прошли похороны. Это было словно не со мной. Не сойти с ума помог младший Игорь, поддержали муж и родители.

Сейчас, спустя год, я просто знаю, что должна жить. Чтобы сохранить память о старшем сыне, память обо всех ребятах, которые погибли ради нашего мирного неба. Знаю, что должна вырастить Игоря таким же патриотом, каким был его брат. На работе немного забываюсь, а вечерами шью для наших ребят пятиточечники, активно участвую в жизни совета матерей участников СВО.

Очень благодарна судьбе за те десять дней, которые провела с сыном перед его уходом. Я успела сказать ему главное: как люблю его. Успела запечатлеть в памяти его глаза, руки, голос. Эти воспоминания останутся со мной навсегда. А еще домашнее видео и фотографии, где Шурка живой и счастливый. И медаль Жукова, к которой он был представлен при жизни, но так и не успел получить.